Дружба О.В., г. Ростов-на-Дону

Великая Отечественная война, одержанная в ней победа, серьезно повлияли на послевоенную общественную атмосферу, определили комплекс общественных настроений, ожиданий, существенно изменили систему ценностных ориентаций общества. Одним из важных процессов, происходивших в сознании советского общества после окончания войны было формирование ее образа как исторического события. Этот процесс был пролонгирован во времени, имел сложный и противоречивый характер, ряд специфических особенностей, знание которых позволяет глубже и полнее представить духовную жизнь послевоенного общества.

Прежде всего следует отметить, что осознание необходимости зафиксировать свидетельства о событиях Великой Отечественной войны присутствует в различных пластах общественного сознания – от государственной идеологии и официальной науки до массового сознания.

Советские историки еще в военные годы начали работу по сбору различных документов и материалов по истории Великой Отечественной войны. В первое послевоенное десятилетие их главным достижением стало последовательное изложение основных событий войны, описание хода военных действий. В эти же годы сложилась концепция истории Великой Отечественной войны, которая просуществовала в отечественной историографии более пятидесяти лет. В ее рамках события войны рассматривались через призму положения о превосходстве социализма как общественного строя, на основе официальных оценок причин ее возникновения, характера, основных событий и источников победы. Историческая ответственность за развязывание Второй мировой войны возлагалась на западные страны, подписание договоров с Германией в 1939 г. оценивалось как “мудрый и дальновидный шаг” советского правительства, оформилась теория “активной обороны”, которая позволяла поражения 1941-1942 гг. представить как реализацию заранее разработанного Сталиным стратегического плана. Вклад в победу над фашизмом Советского Союза определялся как решающий, союзники обвинялись в “нечестной игре”, в попытках заключить сепаратный мир с фашистской Германией за спиной СССР. Все больший акцент делался на изображении Сталина как выдающегося военного деятеля, “главного архитектора” победы.

Существенно изменилось смысловое поле патриотической идеи, которая начинает приобретать выраженный националистический оттенок. В 1947 г. Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) был план мероприятий по пропаганде среди населения идей советского патриотизма. Руководители УПА Г. Александров и П. Федосеев считали, что “во всей политической работе необходимо настойчиво подчеркивать, что сейчас нет другого народа, который имел бы такие великие заслуги перед человечеством, какие имеет советский народ. Нужно показывать, что советский народ, открывший новую эпоху в истории человечества – эпоху социалистического общества, спасший мировую цивилизацию от фашистских варваров, является выдающимся, передовым, творческим народом, что великие исторические подвиги нашего народа, построившего социализм, поставили советский народ во главе всех других народов в борьбе за прогресс, что наша социалистическая Родина является путеводным маяком для всего передового человечества”.

Государственная идеология и официальная историческая наука, таким образом, создавали картину Великой Отечественной войны, в значительной степени далекую от реальности, закрепляли в общественном сознании мифологический образ войны.

Основные положения и выводы официальной истории войны были положены в основу агитационно-пропагандистской работы, им должно было соответствовать изображение событий войны в произведениях литературы и искусства. Характерная особенность послевоенных лет – ужесточение контроля власти за общественным сознанием. Это было обусловлено тем, что сфера духовной жизни, сфера сознания, общественного и личного, оказались в наибольшей степени затронуты переменами в годы войны. Изменилось само восприятие жизни, люди стали более критично оценивать происходящее, раздвинулись горизонты сознания. Первый опыт сотрудничества с западными странами, непосредственное знакомство с бытом, жизнью других народов – все это не могло не изменить мировосприятие людей. Между тем, неизменность, устойчивость всех структур – одно из условий существования советской системы. Как только в какой-либо общественной сфере начинались подвижки, возникала угроза всей системе в целом. Отсюда – пристальное внимание к сфере сознания в послевоенные годы, борьба за “чистоту мыслей” советских людей.

Собственные знания и представления о войне были у большинства ограниченными, неполными, не позволяли воссоздать ее целостную картину. Между тем, официальная историография, пропаганда, литература и искусство предлагали массовому сознанию целостную, привлекательную картину войны, в которой был создан идеальный образ народа-победителя, спасителя Отечества и мировой цивилизации. Война пробудила наряду с патриотизмом и мессианские настроения, и сознание собственного величия, и национальной исключительности, которые подготовили почву для формирования в историческом сознании послевоенного общества героизированного, идеального образа войны, односторонне отражающего историческую реальность.

Особого внимания в качестве источника для выявления характера и содержания массовых представлений о военном прошлом заслуживает обнаруженная в фонде отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) в Российском государственном архиве социально-политической истории сводка писем-откликов на один из самых популярных фильмов первых послевоенных лет о победе “Падение Берлина”, полученных редакцией газета “Правда” после опубликования в ней рецензии на этот фильм. Сводка была составлена в апреле 1950 года для секретарей ЦК, в нее были включены выдержки из нескольких десятков писем. Благодаря этим письмам можно выявить ряд особенностей восприятия войны массовым сознанием. Среди откликов преобладает положительная оценка фильма. Примечателен критерий положительной оценки: “глубоко партийный и патриотический фильм”, – отмечал С. Петренко из Москвы. “Трудно передать все мое восхищение фильмом в письме”, – писал Н. Бирман. А. Аверин: “Я обыкновенный, рядовой зритель, ни один фильм я не смотрел с такой гордостью за нашу любимую Родину, за наш славный народ...”. А. Мантейфель: “Фильм – настоящий шедевр...”. М. Олевский: “Передо мной прошел весь путь моей фронтовой жизни от Москвы до Берлина. С любовью я смотрел, как нас великий и мудрый Сталин вел к Победе”.

Однако не все в фильме понравилось зрителям. Что же вызвало критические замечания? Во-первых, образ главного героя, рабочего Иванова. Он – груб, неотесан (“не знает Пушкина”), “позорит честь рабочих-стахановцев”, ставит личное выше общественного. Особенно горячо критиковали сцены, где герой не откликается на приглашение Сталина, а идет на фронт для того, чтобы отыскать угнанную фашистами невесту, а также эпизоды встречи Алексея Иванова со Сталиным, когда тот от смущения не знал, как себя вести и испугался. Зрители писали: “... нет такого русского человека, который бы не знал нашего любимого вождя И. В. Сталина как человека с его прямой, открытой и обаятельной душой, с притягательной скромностью... Разве мог бы отказаться от великой чести быть вызванным к товарищу Сталину новатор-стахановец? Нет и нет, он бы воспринял известие с гордостью и радостью”, “разве может советский рабочий при виде тов. Сталина с конвульсиями полезть в газон и забыть имя вождя?”. Во-вторых, массовому зрителю не понравились образы соратников Сталина: “Разве у такого великого человека могут быть такие ничтожные, испуганные помощники?”, “Ворошилов и Молотов не похожи на себя”, “Почему у Ворошилова красный нос?”, “Члены политбюро настолько искажены, что прямо неудобно за постановщиков, все изуродованы, особенно тт. Ворошилов, Молотов, Маленков”. Пожалуй, лучше всего суть оценок сформулировал Н. Пермяков, капитан в отставке из Горького, который объяснял каким должен быть главный герой фильма: “В нем должны стираться грани между физическим и умственным трудом, это человек, который своими дерзаниями ломает нормы и взгляды прошлого”. А что мы видим? – “Его образ обеднен, утрирован, не выдержан...”.

Оценивая фильм, посвященный событиям недавнего прошлого – войны, советский зритель сравнивал войну на экране не с собственными знаниями о происходившем, не со своим жизненным и военным опытом, с идеальными образами. Зритель искал не соответствия героя реальной жизни, главная ошибка создателей фильма, с точки зрения массового зрителя, – несоответствие героя образу, сначала рабочего, потом солдата, гражданина. Именно за это зрители и критикуют фильм – за обманутые ожидания.

Такой способ восприятия и оценки действительности характерен для мифологического сознания. Безусловно, это был не единственный тип сознания в послевоенные годы, которые усилили как раз механизмы рационального сознания, однако нельзя отрицать и то обстоятельство, что война, активизируя глубинные пласты национального самосознания, вызвала и реверсию механизмов мифологического сознания. Образ войны, созданный литературой, искусством, историографией, официальной пропагандой в послевоенные годы, приобрел важное значение, поскольку формировал в обществе сознание собственной исторической правоты. Власть внимательно следила за этим процессом, отбирая среди произведений о войне, которые предлагались общественности, полностью соответствующие официальной идеологии. Именно такие произведения получали положительную оценку критиков, сталинские премии. Создаваемая ими картина войны способствовала, по замечанию одного из иностранных наблюдателей, формированию стойкого убеждения в массовом сознании, “что ценой огромных жертв, принесенных в годы войны, Советский Союз решил судьбу человечества, а потому все другие государства обязаны относиться к нему с особым уважением. Любую критику... люди поэтому воспринимали как оскорбление памяти погибших”.